На физиономии тут же появилась обиженная мина. Она имела в виду только то, что нужно. Не какие-то возможные подкаты или что он там себе решил. А ведь у кота явно другое было на сей счет на уме. Сильные - слабые... Какая разница? Не было бы слабых, не было бы и сильных. Слабость порождает силу, а та, в свою очередь, наоборот. Нет тьмы без света, нет ненависти без любви. Такую простую истину должны были знать не только люди, но и очеловечившиеся арранкары. Пусть не сразу, но через какое-то время точно. Потому Химе подумала, что объяснять это не будет, да и не должна она этого делать вовсе. Сам поймет, не маленький. Уж точно на несколько сотен лет постарше будет.
- Нет, я тебя не боюсь.
Он сел напротив, а она даже глаз не подняла и принялась изучать светло-бежевый ковер. Уж лучше так, чем смотреть в глаза искреннему агрессору с той же странной неприязнью. Хотя, нет, даже неприязнью того чувства, что она испытывала, назвать нельзя. Просто недомогала от пережитого и все никак не могла прийти в себя. Пол дома разрушено, а он еще что-то говорит, что наилучшее стечение обстоятельств. Да кто поверит разрушителю? И в то, что он не желает зла тоже как-то слабо верилось. Может и имел понятия о чести, но жестокости в нем было, пожалуй, даже больше, чем в Айзене.
Почему я не оставила его лежать и истекать кровью? Это слишком трудный и одновременно ясный ответ.
Он знал, зачем "женщина" это сделала. Просто потому, что должна была. Если бы она не знала, что он вообще на земле, то и бегать искать не стала бы. А тут... Прямо перед носом, в доме, где проживает именно она и опять знакомые лица... Да еще и успел разнести половину дома. Не остановило.
- Ты сам знаешь ответ, - рыжая без особых эмоций подняла глаза и откинулась в кресле, скрестив руки на коленях, - Я не создана разрушать. Даже если вы что-то совершили, вы делали это только потому, что таково было желание подсознания. Намеренно вряд ли кто осмелится что-то рушить, портить. Убивать. Такова ваша натура, не смотря на то, что в душе, где-то в самых закромах сердца, все еще живет совесть, чистые остатки вашей сущности. Вы рождены другими, а то, как изменилась ваша душа в последствии, не ваша вина. Когда-то вы тоже были такими, как мы: я, Ичиго-кун, Садо-кун, Исида-кун...
В желудке что-то кольнуло и она невольно поморщилась. На подобную тему хотелось меньше всего. В памяти уже всплыли обрывки прошлых сцен. Боль, крики, кровь, отчаянные мольбы не умирать.

Как бы он не силился понять настроения человека... Все ему было по боку. И настроение Химе и душевное состояние. И слова, которые всегда, казалось, были для него пустым звуком. Таким же, как он сам. Никогда этому пустому не понять чувств настоящего, еще живого человека. Он прошел стадии перед окончательным превращением в животное, и, очевидно, назад уже никак не вернуться. Что ж, ладно. Тогда и усилий к тому прилагать не нужно. Но...
Она судорожно сжала пальцы в кулаки, закрывая глаза от внезапного приступа гнева и почти не замечая, как яростная сталь врезается в мягкую обивку кресла. Почти соприкасаясь с кожей шеи, раздразнивая желание увернуться и сбежать. Она чуть отклонила голову и, о чудо, острие куда-то испарилось. Сердце тихо бухнуло по ребрам еще раз, губы же даже не дрогнули. Нечего говорить, в голове нет ни одной мысли. Он и понятия не имеет, как жил до своего нового существования. Конечно, черт побери, Рукия говорила об этом. Ни один пустой не помнит своей прошлой жизни, как и многие шинигами или жители Руконгая. Душа, пройдя этап перерождения, уже не могла помнить прошлых прегрешений и потому начинала жить с чистого листа. Так было нужно и, соответственно, даже король душ не смог бы повлиять на это. Он сам был душой.
Вы не были рождены убивать. Вы не виноваты в том, что боги смерти не смогли спасти вашу душу во-время. Вы не виноваты в своих страданиях и никто не виноват. Так сложились обстоятельства. Зачем мстить за то, чего никто не сможет изменить. Даже время вспять...
Нет, как оказалось, его повернуть было возможно, но вот исцелить уже гнившую душу. Вряд ли.
Шестой успокоился и тихо устранился к подоконнику, замирая там, словно греческая статуя. Иноуэ скрипнула зубами и так же едва слышно выдохнула, поднимаясь на ноги, неспешно проходя по комнате и останавливаясь в опасной близости от Джаггерджака. Прямиком за спиной, сжимая и разжимая кулаки и кусая нижнюю губу. А что если он и сейчас не поймет? Все же, что-то, да должно прояснить в мозгах у пустого, не совсем же непонятливый.
Глотает слюну, чтобы смочить пересохшее в конец горло. Унять дрожь в руках и не трястись, словно в лихорадке.
- До того, как вы стали пустыми, мы были людьми. Все. Жили в то или иное время. Нельзя определить насколько точно где и когда каждый из вас жил, но известно, что... При определенных обстоятельствах каждый из вас умер и ваши души не были переправлены в Общество Душ. Ваши души - страдающие и оставленные в одиночестве. Потому вы всегда стараетесь поглотить больше себе подобных. Только так можно заглушить боль.
Абсорбция душ - дело тонкое, а приручение буйного арранкара... Тут уж вообще нельзя быть уверенным ни в чем. Девушка знала, что может нарваться на неприятности, и по меньшей мере либо он что-то ей сломает, либо просто убьет. Пусть, тогда она сможет чаще видеться с Рукией и другими. Правая рука непроизвольно легла на плечо Сексты, а тонкие пальцы едва надавили на твердокаменную кожу под белой курткой.
- Вы такие же как мы. Сильнее, но с такими же чувствами.
Так же, все еще не контролируя своих действий, девчонка спустила руку по спине, будто под гипнозом скользнув кончиками пальцев по латинской шестерке на пояснице Гриммджо.

Она с толикой сожаления смотрела на повернувшегося Шестого, быстро отдернув по пути руку. Еще пару секунд назад казалось, что он разве что ударить её захочет, особенно после такой "наглости", ведь никто не разрешал к нему прикасаться. А раз не велели, значит за непослушание можно и по физиономии получить. Но Химе не была чьей-то куклой или фрасьоном. Она была вольна делать то, что сама посчитает нужным. Погладить кота, к примеру. Пусть он и слишком дикий, чем нужно. Смелость всегда просыпалась тогда, когда не нужно. Иногда даже в моменты, когда лучше всего промолчать. Но не теперь, раз уж зашла тема.
- Не помнишь, но это не значит, что этого не было. Если бы ты не был человеком ранее, то никакое Хоугиоку не смогло бы сделать из вас именно таких... арранкар.
На прикосновение она не отреагировала, все с той же тоской и частичной обреченностью глядя куда-то в окно, поверх плеча, а не в глаза. Даже сетования о возможной звериной сущности не привели её в чувство. А что, если так и есть? Им никогда не стать людьми, а значит и попытки её тщетны. А так же... Те скудные слова, которым он никогда не поверит. Конечно, им нужно прежде увидеть, а потом уж уверовать. И, как доказала практика, Шестерка не исключение.
- Я знаю, что теперь вас совсем нет дела до людской жизни. Но... - она замялась и тихо выдохнула, - если ты хочешь быть незаметным в обычном доме - не нужно громить здесь все и... тем более ломать крыши.
Хотелось дать понять, что такие штучки вне Лас Ночеса не прокатят и все подозрения падут на саму Химе. Вдруг она какого преступника укрывает. Разница была лишь в том, что пока Секста без гигая, его увидят только люди с большой духовной силой... И будет слишком подозрительно, если кто-то пройдет мимо окна и увидит летающие просто так стулья и столы...
- Я не буду тебя лечить после каждой драки. Не должна... В конце концов, меня просто не может быть рядом и тогда ты просто не сможешь обратиться ко мне. Сейчас ты смог уйти из... я понимаю, что из Уэко Мундо, но в иной ситуации сил может не хватить, чтобы открыть гарганту. И да, твои силы еще не восстановились.
Последнее Иноуэ сказала лишь потому, что не была уверена о целости души. Тело восстанавливается быстрее, чем реяцу, а вот Джаггерджак должен был знать об этом уже достаточно, а не рисковать всем.
Она коснулась подбородка Шестого, сделав попытку развернуть его лицом к себе.
- Разрушение - не всегда выход из ситуации.